воскресенье, 15 декабря 2013 г.

«Ученая республика» в преддверии визита А. С. Грибоедова на Юг.


В этот день, 15 декабря 1824 года А. С. Грибоедов стал действительным членом Вольного общества любителей российской словесности, также известного как «Ученая республика». Что же заставило автора «Горя от ума» вступить в ряды ВОЛРС – на тот момент являвшегося «наиболее значительным из всех организаций подобного типа» (В. Г. Базанов)?

Цель работы «Ученой республики» состояла в благотворительности и, что немаловажно, в просвещении всего русского народа. Неслучайно, журнал, издававшийся членами Общества и ставший его главным рупором, назывался «Соревнователь просвещения и благотворения».

На своих сборах члены ВОЛРС занимались обсуждением достаточного широкого круга тем. Доказательство этому – следующие направления деятельности Общества, зафиксированные в его Программе: «Описание земель и народов. Исторические отрывки и биографии знаменитых мужей. Ученые путешествия. Разные рассуждения, речи и вообще все любопытное по части наук и художеств» (В. Г. Базанов). Примечательно, что только в одном 1824 году, в конце которого Грибоедов и был избран членом ВОЛРС, на двадцати четырех его заседаниях были обсуждены следующие доклады и сочинения: «Первое посольство в Голландии при царе Алексее Михайловиче» А. О. Корниловича, «Историческо-топографическое описание города Кадикса и его острова» О. М. Сомова, «Замечания [Наполеона – С. М.] об острове и ордене Мальты» и «Путешествие на катере» Н. А. Бестужева, анонимные «Отрывки из журнала плавания Этолина», «Описание карпатских Альп» В. Б. Броневского и «Отрывки из путешествия» В. К. Кюхель­бекера.

Среди членов ВОЛРС, близко знавших Грибоедова, следует упомянуть сразу несколько литераторов. В 1820 году Н. И. Греч представлял здесь «Несколько походных записок русского офицера», изданных штабс-капитаном И. И. Лажечниковым, и «Письмо с острова Сен-Доминго», а В. К. Кюхельбекер предлагал к рассмотрению «Европейские письма». В 1821 году «Ученая республика» изучала «Записки об Испании» Ф. В. Булгарина, в 1822-ом разбирала сочинение Д. М. Княжевича «Прием английских путешественников в Египте», а спустя еще один год – «Воспоминания о Германии …» Н. И. Греча.

Как видно, в литературной программе ВОЛРС жанр путешествия занимал одно из ключевых мест. Еще в 1817 году секретарь «Ученой республики» А. А. Никитин предлагал издание полной «Российской энциклопедии», поясняя целесообразность данного проекта наличием множества «достопримечательных и любопытных мест в отечестве нашем, ожидающих трудолюбивой руки любителей изящности». А в начале 1820 года вице-президент организации В. Н. Каразин утверждал: «… Вместо путешествий небывалых опишем лучше путешествия действительные, совершенные в недрах отечества нашего». И далее: «Исчислим естественные произведения России, нравы ее разновидных областей, от кочующего на льдах полярных чукчи до индейца, благоговейно поклоняющегося бакинскому огню». Этому же деятелю принадлежит еще один характерный призыв: «Пора перестать быть подражателями только».

Едва ли возможно установить всех деятелей ВОЛРС, которые поддерживали с Грибоедовым дружеские отношения и в известной степени влияли на его художественные воззрения. Однако нельзя не заметить того, что среди них мог оказаться целый ряд исследователей и путешественников, не только бывавших в Полуденной России, но и писавших о ней (вплоть до 1825 года). Не считая авторов художественных сочинений на «древнерусскую» и «малороссийскую» тематику, таковыми могли стать В. Г. Анастасевич, В. Б. Броневский, В. В. Измайлов, П. И. Кеппен, А. О. Корнилович, Я. М. Лыкошин, А. Н. Пушкин, А. Ф. Рихтер и Д. И. Языков.

Писали об Украине и так называемые «посторонние лица» (Устав ВОЛРС) – те, кто, не являясь членом Общества, все же принимал участие в его деятельности. К числу таковых принадлежал и грибоедовский родственник П. А. Муханов, чье «Описание древностей, найден­ных в Киеве…» было одобрено на заседании «Ученой республики» 1 сентября все того же 1824 года.

Как видно, став членом ВОЛРС, Грибоедов оказался среди исследователей и литераторов, считавших «путешествие» весьма авторитетным жанром. Как же повлиял этот факт на драматурга после 1824 года?

Вступление Грибоедова в ряды ВОЛРС совпадает с переломным этапом его художественного развития. Именно в это время автор «Горя от ума» прекращает свои опыты в области драматургии и принимается за поиск новых форм творческой самореализации. Таковые должны были отвечать его мышлению интеллектуала и вынужденному образу жизни дипломата.

Исканиям Грибоедова помогает общение с авторами травелогов и собственные эксперименты в области художественно-документальной прозы. Именно с литературным «путешествием» автор «Горя от ума» отныне связывает будущее своего творчества. Этот жанр как никакой иной соответствует представлениям Грибоедова о художнической свободе и роли искусства в жизни общества. Наконец, в работе с травелогом писатель-дипломат также намеревается решить давно волновавшую его проблему соотношения творчества и службы.

Увлечение Грибоедова литературой путешествия, с одной стороны, привлекает внимание автора к «Ученой республики», а с другой – лишь усиливается после вступления в ее ряды.

Что же до крымского путешествия, то именно оно и позволяет создателю «Горя от ума» испытать свою новую эстетическую программу в деле. Свидетельство тому – путевой дневник 1825 года, ставший неповторимым явлением как в творчестве Грибоедова, так и в русской прозе того времени.


Литература:
Минчик С. С. Грибоедов и Крым. Симферополь, 2011. С. 173, 174, 176–177.



воскресенье, 1 декабря 2013 г.

Для чего А. С. Грибоедов встречался с Н. М. Карамзиным накануне поездки в Крым?


В этот день родился Николай Михайлович Карамзин (1766–1826) – великий русский историк, писатель и общественный деятель.

Николай Михайлович Карамзин
(из книги "Письма русского путешественника").
«… Стыдно было бы уехать из России, не видавши человека, который ей наиболее чести приносит своими трудами», – писал А. С. Грибоедов о Карамзине в 1824 году. И далее: «Я посвятил ему целый день в Цар­ском Селе и на днях еще раз поеду на поклон».

Установлено, что творчество Грибоедова испытывало сильное влияние карамзинизма как школы «сентиментальной» литературы. С другой стороны, известен и тот интерес, который проявлял автор «Горя от ума» к отечественной истории. Почему в таком случае с Карамзиным Грибоедов встретился именно в 1824-ом, а не годом ранее или, к примеру, в первый столичный период своей жизни?

Успехи в драматургии не могли удержать автора «Горя от ума» от поисков иных форм творческого самовыражения. Грибоедов остро нуждался в жанре, который позволил бы ему сочетать искусство с деятельностью по службе и в полной мере отвечал бы его натуре художника-интеллектуала. Неизбежным кажется обращение писателя-дипломата к травелогу – «литературному путешествию», специфика которого в полной мере отвечала его новым эстетическим и жизненным установкам.

Решительное влияние на развитие травелога в России оказали «Письма русского путешественника», изданные Карамзиным в 1791–1795 гг. Само собой разумеется, Грибоедов знал об этом и потому не мог видеть в своем именитом собеседнике одного лишь историка или просто художника-сентименталиста. Да и случайно ли то, что встречи с Карамзиным он искал в 1824 году – в самый разгар подготовки к путешествию в Европу? В ходе этой поездки Грибоедов-прозаик явно рассчитывал испытать свою новую творческую программу, центральное место в которой отводилось именно травелогу.


Литература:
Минчик С. С. Грибоедов и Крым. Симферополь, 2011. С. 172, 190–191.




вторник, 26 ноября 2013 г.

«... У него в Крыму жил Грибоедов». Памяти Н. В. Сушкова.


В этот день родился Николай Васильевич Сушков (1796–1871) – русский чиновник и публицист, приятель А. С. Грибоедова.

Николай Васильевич Сушков
(из книги "Грибоедовские места").
С автором «Горя от ума» Сушков познакомился еще в Московском благородном пансионе, учеником которого был и Грибоедов. Насколько хорошо оба знали друг друга в то время, неизвестно. Однако в 1825 году их встречи, по всей вероятности, были довольно частыми, а отношения – близкими. Во всяком случае, со временем Сушков утверждал, что в Крыму «Грибоедов часто услаждал» его своей игрой на клавикордах. А В. И. Ярославский, близко знавший автора приведенных слов, заявлял: «…У него в Крыму жил Грибоедов».

Факт общения Сушкова с автором «Горя от ума» на Юге, хотя и кажется второстепенным, не является таковым в действительности. Он позволяет не только понять характер окружения Грибоедова в 1825 году, но и более того – определить место Крыма в его идейно-творческой эволюции.

«…Товарищ Грибоедова по Благородному пансиону, служил советником казенной палаты в Крыму», – так пишут о Н. В. Сушкове комментаторы последнего академического издания ПССГ. Между тем приведенную характеристику нельзя считать правильной сразу по нескольким причинам.

Во-первых, потому, что, как и Грибоедов, Сушков активно занимался литературным творчеством. И даже несмотря на то, что с 1818 года он «совершенно прекратил занятия литературой» (РБС), современники знали его как драматурга, поэта и журналиста, чьи произведения некогда пользовались успехом.

Во-вторых, будучи местным чиновником, Сушков, по-видимому, оставался человеком прогрессивных взглядов. Подтверждение этому – не только его карьера государственного деятеля, сложившаяся со временем, но и конфликты с начальством, отзвуки которых запечатлены в архивных документах и мемуаристике.

Как писатель Сушков, несомненно, был особенно близок автору «Горя от ума» в Крыму. Потому их встречи и разговоры «на чужой стороне, посреди татар» (Н. В. Сушков) не могли не касаться литературы и так или иначе способствовали развитию Грибоедова-художника. С другой стороны, опыт Сушкова в деле хозяйственного освоения Юга России также мог заинтересовать его прославленного соученика. Ведь известно, например, что Грибоедов был увлечен идеей социально-экономических преобразований на Кавказе. А значит и в 1825 году эта идея должна была наполняться новым содержанием – на этот раз под влиянием его собственных наблюдений над колониальной политикой царизма и компетентных отзывов о ней.


Литература:
Минчик С. С. Грибоедов и Крым. Симферополь, 2011. С. 57–58, 64–65.




суббота, 9 ноября 2013 г.

Тема «Грибоедов и Украина» на закате советской эпохи.


7 ноября 1954 года родился Анатолий Александрович Новиков – доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой украинской и зарубежной литературы Глуховского национального педагогического университета имени Александра Довженко.
Свою первую – кандидатскую – диссертацию профессор Новиков посвятил теме «Грибоедов и Украина». Эта работа стала первым в истории научным трудом, где визит драматурга на Юг получил монографическое описание.
Вышедшее в свет в кризисном 1991 году, исследование А. А. Новикова оказалось не известным широкому кругу читателей. Как результат, вне поля зрения специалистов остался целый ряд идей и наблюдений, значимых для грибоедоведения.
Располагая авторефератом диссертации А. А. Новикова, считаю нужным сделать его текст доступным Интернет-аудитории. Публикацию данной работы сопровождаю искренними поздравлениями в адрес Анатолия Александровича по случаю его дня рождения!

Профессор А. А. Новиков. 


* * *


ХАРЬКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ
ИМ. Г. С. СКОВОРОДЫ

На правах рукописи




НОВИКОВ Анатолий Александрович 






ГРИБОЕДОВ И УКРАИНА

Специальность 10.01.01 – русская литература 






Автореферат 
диссертации на соискание ученой степени 
кандидата филологических наук




Харьков – 1991



* * *



Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы Харьковского государственного педагогического института им. Г. С. Сковороды

Научный руководитель: 
 доктор филологических наук, профессор Л. Г. Фризман

Официальные оппоненты: 
доктор филологических наук, профессор И. Я. Заславский,
кандидат филологических наук, доцент М. Л. Гомон

Ведущая организация – Нежинский государственный педагогический институт им. Н. В. Гоголя

Защита состоится 21 ноября 1991 г. в 11 часов на заседании специализированного совета К 113.24.01 по присуждению ученой степени кандидата наук в Харьковском государственном педагогическом институте им. Г. С. Сковороды (310078, Харьков, ул. Артема, 29).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Харьковского государственного педагогического института им. Г.С. Сковороды

Автореферат разослан 20 октября 1991 г.

Ученый секретарь специализированного совета
кандидат филологических наук, доцент В. С. Приходько

Изучение русско-украинских литературных связей является одним из важнейших направлений в современном украинском литературоведении. Одним из первых к серьезному рассмотрению истории взаимоотношений русской и украинской литератур обратился А. И. Белецкий. В его обстоятельных трудах «Шевченко и русская культура» (1939), «Пушкин и Украина» (1954), «Пути развития русско-украинского литературного единения» (1955) и других на конкретных примерах показано развитие украинской темы в русской литературе, определены причины обращения русских писателей к украинской теме. Значительным событием явилась публикация в 1987 году двухтомного труда коллектива ученых Института литературы им. Т. Г. Шевченко АН УССР «История украинско-русских литературных взаимоотношений». Авторы детально прослеживают процесс единения двух народов с древнейших времен до наших дней. В их поле зрения, в частности, такой шедевр отечественного и мирового искусства, как «Слово о полку Игореве», произведения Феофана Прокоповича и Симеона Полоцкого, творчество поэтов и прозаиков ХVIII – ХХ столетий, включая Пушкина, Шевченко, Лермонтова, Франко, Л. Толстого, Гребенки, Горького и т. д. Весомый вклад в изучение литературных связей русского и украинского народов внесли такие ученые, как Н. Е. Крутикова, И. Я. Заславский, Д. В. Чалый, Ф. Я. Прийма и другие.

Вместе с тем до настоящей поры остаются малоизученными в этом плане жизнь и творческое наследие А. С. Грибоедова. Учитывая обостренность в современном мире межнациональных противоречий, рассмотрение темы «Грибоедов и Украина» представляется весьма актуальным.
Состояние изучения проблемы. Тема «Грибоедов и Украина» в отдельных аспектах затрагивалась в трудах Н. К. Пиксанова, М. В. Нечкиной, Н. И. Николаева, В. А. Чаговца, М. В. Базилевича, Л. Ильинского и некоторых других авторов. В то же время она никогда не была объектом специального исследования. Межу тем Грибоедов, как известно, жил на Украине, встречался с писателями, активно разрабатывавшими украинскую тему в своем творчестве. С другой стороны, творчество Грибоедова было предметом постоянного внимания широких слоев украинской общественности.

Таким образом, назрела необходимость рассмотреть тему «Грибоедов и Украина» как самостоятельную проблему.

Цели и задачи диссертации состоят в следующем:

а) установить истоки интереса Грибоедова к Украине, а также степень его знакомства с ее историей и культурой;
б) исследовать творческие связи поэта с писателями, историками, другими деятелями культуры, изучавшими Украину;
в) проследить отражение украинской темы в творческом наследии Грибоедова;
г) осветить восприятие творчества Грибоедова украинским обществом ХIХ – начала ХХ века;
д) проследить сценическую историю комедии «Горе от ума» в дооктябрьский период.

Научная новизна исследования определяется поставленными в нем задачами, решение которых позволило расширить представление о Грибоедове как о писателе, активно изучавшем украинскую тему, что нашло свое отражение в его творческих планах, письмах, «Черновой тетради». В научный оборот вводятся архивные материалы, хранящиеся в Государственном центральном театральном музее имени А. А. Бахрушина (Москва), Рукописном отделе ЦНБ АН УССР (Киев), Государственном архиве Харьковской области (Харьков). В диссертации также дается освещение фактов, в том числе новых, относящихся к проблеме восприятия творчества поэта в дореволюционный период широкими слоями украинской общественности, впервые системно прослеживается история постановок «Горя от ума» на украинской сцене с начала ее театральной жизни до 1917 года.

Объектом исследования являются записи, вошедшие в «Черновую тетрадь» Грибоедова, эпистолярное наследие драматурга, материалы деятелей украинской культуры, посвященные жизни и творчеству Грибоедова, рецензии на постановки «Горя от ума» на украинской сцене.

Методологическую основу диссертации составляют законы диалектики, рассматривающей явления во взаимосвязи и взаимообусловленности. Анализ восприятия творческого наследия Грибоедова производится в приемственных связях и с учетом конкретных социально-исторических обстоятельств. В процессе исследования использованы описательный, социально-генетический,историко-функциональный,сравнительно-исторический методы.

Практическое значение работы. Результаты исследования могут быть использованы преподавателями университетов и пединститутов в курсе истории русской литературы, в спецкурсах и спецсеминарах, а также учителями средней школы с углубленным изучением литературы и на факультативных занятиях. Материалы диссертации могут найти применение и при создании новой истории русской литературы первой половины ХIХ века, при изучении истории дореволюционного театра.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы Харьковского государственного педагогического института им. Г. С. Сковороды. Основные положения диссертационного исследования излагались в выступлении на всесоюзной межвузовской конференции «Литература инравственность» (Ставрополь, октябрь 1990),докладывались во время ленинских чтений по итогам научно-исследовательской работы Харьковского пединститута в 1989, 1990, 1991 гг., а также на научных конференциях молодых ученых и преподавателей ХГПИ в 1988, 1989 и 1990 гг.

Структура исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Во введении обосновывается актуальность темы,цели и задачи исследования, его теоретическая и практическая значимость, показано состояние научной разработанности проблемы.

В первой главе исследуются истоки интереса Грибоедова к украинской теме, его связи с деятелями культуры, изучавшими Украину; определяется степень знакомства поэта с ее историей и современным состоянием края. Значительное внимание уделяется освещению творческих планов автора «Горя от ума»,его контактов с членами Южного общества.

Среди друзей и знакомых Грибоедова было немало литераторов не только хорошо знавших историю, фольклор, быт и нравы украинского народа, но и активно разрабатывавших украинскую тему в своем творчестве. Многие из тех, с кем он общался, долгое время жили на Украине или были выходцами из нее. Прежде всего это писатели-декабристы О.М.Сомов, К. Ф. Рылеев, Ф. Н. Глинка, Н. И. Гнедич, для которых героическое прошлое украинцев стало своего рода формой выражения их свободолюбивых и патриотических идей. Без сомнения, Грибоедов знал их произведения, в том числе такие, как «Песнь о Богдане Хмельницком» и «Гайдамак» Сомова, «Богдан Хмельницкий и «Наливайко» Рылеева «Зиновий Богдан Хмельницкий, или освобожденная Малороссия», «Письма из Киева» и «Крестьяне в Галиции» Глинки.

Интересовались украинской темой также ближайшие друзья и единомышленники драматурга В. К. Кюхельбекер, А. И. Одоевский, А. А. Бестужев-Марлинский, другие его знакомые (писатели, историки, деятели культуры), включая Пушкина.

Задумав поездку на Украину, Грибоедов стал к ней серьезно готовиться. Им, в частности, были изучены такие фундаментальные труды, как «Описание Украйны» Боплана, «Путешественные записки от Петербурга до Херсона» В. Ф. Зуева, «Путешествие по Тавриде в 1820 г.» И. М. Муравьева-Апостола, «История Российская» В. Н. Татищева, «История Государства Российского» Н. М. Карамзина, «Летопись русская с Воскресенского списка», «Краткое описание Киева, содержащее историческую перечень сего города, также показание достопамятностей и древностей оного» М. Берлинского, «Таврида, или мой летний день в Таврическом Херсонесе» С. Боброва и многие другие.

Анализ изученной Грибоедовым литературы подводит к выводу, что это были, как правило, тщательно подобранные сочинения и справочники русских и зарубежных авторов, изучавших Россию (в том числе Украину) в историческом, географическом и культурном аспектах. Судя по записям в «Черновой тетради», поэт хорошо знал историю и культуру Украины с древнейших времен. Он нередко цитирует Нестора-летописца, ссылается на «Книгу Большому Чертежу в списке 1627 г.» и «Историю Российскую В. Н.  Татищева». Грибоедов интересовался, в частности, эпохой правления князя Владимира и междоусобных распрей ХІІ – ХІІІ столетий. Повышенное внимание драматурга к этим периодам отечественной истории объяснимо и оправдано. Это были переломные моменты в судьбе страны. Конец Х века ознаменовался принятием на Руси христианства, что значительно упрочило ее связи с Византией, а следовательно, способствовало более интенсивному экономическому и духовному развитию. В то время как междоусобицы ослабляли древнерусское государство, делали его беззащитным накануне монголо-татарского нашествия. Особенно часто Грибоедов обращается к сочинению французского инженера ХVII столетия Боплана «Описание Украйны», где очень обстоятельно рассказывается о жизни, традициях и обрядах украинцев накануне воссоединения с Россией. Более всего его интересуют страницы, повествующие о запорожских казаках. Это нашло свое отражение в небольшой заметке поэта о запорожце, в сжатой форме которой сконцентрированы важные сведения о быте, нравах, и образе жизни украинского казачества.

Найденный во время ареста автора «Горя от ума» «Опыт собрания старинных малороссийских песней» Н. А .Цертелева свидетельствует об увлечении драматурга украинским народным творчеством. Очевидно, по примеру писателей-декабристов он собирался использовать фольклорные мотивы Украины в своих произведениях.

Как видно по записям в рабочей тетради, при подготовке к поездке на Украину Грибоедов обращался к «Слову о полку Игореве». Притом поход новгород-северского князя интересовал его, судя по всему, не только с художественной, но и с научно-исследовательской точки зрения, о чем говорит факт изучения им «Исторического исследования о местоположении древнего Тмутараканского княжения» А. И. Мусина-Пушкина. Следы влияния «Слова» прослеживаются также в его «Диалоге половецких мужей» – дошедшем до нас отрывке незаконченной поэмы времен борьбы Киевской Руси с половцами.

Органичным продолжением изучения Украины была поездка Грибоедова летом 1825 года в Киев и Крым. В Киеве поэт посетил Киево-Печерскую лавру, Софийский собор, другие исторические и культурные памятники, любовался приднепровской природой. Здесь же он встречался с будущими декабристами А. Муравьевым, С. Трубецким, М. Бестужевым-Рюминым, С. и М. Муравьевыми-Апостолами.

После двухнедельного пребывания в Киеве автор «Горя от ума» отправился в Крым, где находился около трех месяцев. В Крыму он также общался с членами Южного общества – Н. Оржицким и М. Орловым. Путешествуя по полуострову, Грибоедов побывал в Симферополе, Феодосии, Севастополе, Ялте, Алупке, Симеизе, Бахчисарае. Свои впечатления поэт заносил в «Путевые записки», делился ими в письмах с друзьями. Он изучал и измерял развалины древних сооружений, строил археологические и этнографические догадки. На страницах его дневника нередко встречаются высказывания о Кремле различных путешественников, с которыми он соглашается или аргументировано опровергает. Посетив развалины Херсонеса (Корсуня), драматург пытался определить то место, где стояла построенная князем Владимиром церковь. Характерно, что Грибоедов не только описывал вековые замки, церкви, башни, но и, подобно Пушкину, делал зарисовки особенно привлекших его внимание сооружений. Художественная ценность этих рисунков, или чертежей (они, как правило, обозначены лишь контурами), конечно же, невелика, однако они в еще большей степени расширяют наше представление об интересе драматурга к достопримечательностям полуострова.

Автор «Горя от ума» не ограничивался изучением истории и археологии Крыма. В немалой степени его внимание привлекали и местные жители. Он высказывает свои суждения относительно некоторых особенностей в лицеочертании приморских татар, исследует родословную татар Альбугази, указывает на нетипичность внешнего вида встречавшихся ему в горах пастухов. Притом собственные наблюдения, как и в других случаях, писатель сравнивает с высказываниями авторитетных ученых.

Основываясь на записях в «Черновой тетради», эпистолярном наследии Грибоедова, воспоминаниях современников, можно придти к выводу, что украинский материал поэт собирался использовать для создания новых произведений – трагедии о князе Владимире, драматизированной поэмы о противоборстве Киевской Руси с половцами («Диалог половецких мужей» – часть задуманного сочинения), широкого эпического полотна борьбы украинского народа за свою независимость в национально-освободительной войне 1648 – 1654 годов. Есть основания считать, что поездка драматурга на Украину летом 1825 года была обусловлена главным образом поиском новых сюжетов.

Во второй главе рассматривается история восприятия творчества автора «Горя от ума» украинским обществом в дооктябрьский период.

Ранние пьесы Грибоедова «Своя семья, или Замужняя невеста» (1817) и «Притворная неверность» (1817 – 1818) вошли в репертуар украинских театров едва ли не сразу после их публикации. Известно, например, что они ставились в Полтавском драматическом театре уже в конце 1810 – начале 1820-х годов. Гораздо сложнее обстояло дело с комедией «Горя от ума», постановка корой была запрещена на провинциальной сцене вплоть до 1863 года. Тем не менее, минуя многочисленные препятствия, пьеса распространялась по стране во множестве рукописных списков, которые не утратили своего значения и после того, как в 1833 году ее разрешено было печатать. Цензура настолько искалечила «Горе от ума», что многие из поклонников его автора еще долго после этого официальным изданиям предпочитали «неотредактированные» рукописные списки.

Передовая украинская интеллигенция не только знала содержание комедии Грибоедова, но и высказывала о ней критические суждения. К примеру, харьковский журналист А. Я. Кульчицкий в 1840 году указывал на то, что роль Чацкого нужно играть просто и естественно, «без малейших натяжек». Анализ художественных произведений и писем Т. Г. Шевченко говорит о том, что «Горе от ума» оказало существенное влияние на формирование его эстетических принципов. Свидетельства знакомства Кобзаря с пьесой нетрудно найти в его повестях и поэмах, в частности в «Прогулке с удовольствием и не без морали», «Юродивом», «И мертвым, и живым…». Высокую оценку дал Грибоедову И. Я. Франко, назвавший драматурга наряду с Пушкиным и Лермонтовым властителем дум прогрессивной российской молодежи. По мнению М. П. Драгоманова, известного украинского публициста, историка и фольклориста, «Горе от ума» положило начало сатирическому направлению во всероссийском масштабе. Большой интерес к грибоедовскому произведению проявляли М. Л. Кропивницкий, А. К. Саксаганский, И. К. Карпенко-Карый.

О широкой популярности Грибоедова на Украине в дооктябрьский период свидетельствуют хранящиеся в Центральной научной библиотеке АН УССР письма и записки ряда представителей украинской интеллигенции того времени – профессора Киевского университета А. И. Селина, преподавателя Прилукской гимназии Богословского, жителя села Ярошовка И. Горленко и некоторых других.

Не ослабевает внимание к творческому наследию автора «Горя от ума» во второй половине ХIХ века и со стороны русского драматического театра. Как и в предыдущее время, многие из популярных актеров Украины (М. Т. Иванов-Козельский, Н. П. Рощин-Инсаров, Н. А. Самойлов-Мичурин) берут знаменитую пьесу для своих бенефисов.

С большой торжественностью отмечался на Украине столетний юбилей со дня рождения драматурга. Мероприятия, посвященные знаменательной дате, состоялись в Киеве, Харькове, Полтаве, Николаеве, Симферополе, Ялте, Одессе. Во всех этих городах, за исключением последнего, в праздничные дни исполнялось «Горе от ума». Притом, как правило, по несколько раз. В Ялте, по словам современников, в конце спектакля была поставлена «живая картина», а в Харькове – «апофеоз» с чтением перед бюстом поэта стихотворения, посвященного его памяти. В программу труппы Киевского драматического театра «Соловцов» входило исполнение большой музыкальной кантаты на слова Грибоедова «Прости, отечество». Постановка «Горя от ума» подготовлена была в новых декорациях и с костюмами 1820-х годов. Едва ли не все газеты и журналы, издаваемые на Украине, поместили на своих страницах биографические очерки о великом русском писателе, литературно-критические статьи о его творчестве или рецензии на спектакли «Горя от ума». В качестве характерного примера можно привести харьковскую газету «Южный край», которая, по мимо подробного освещения празднования юбилея в своем городе, рассказала о том, как проходило торжественное заседание в Москве, в Обществе любителей российской словесности, где с проникновенной речью о Грибоедове выступил выдающийся ученый А. Н. Веселовский.

На заседании Историко-филологического общества в Нежине, посвященному этому событию, выступил видный литературовед А. Кадлубовский, который подчеркнул, что по характеру действия «Горя от ума» является не комедией, а трагедией. Весьма важными представляются его суждения о разрушении Грибоедовым старого классицистического метода в искусстве и полной независимости «Горя от ума» от господствующих в начале 1820-х годов догм.

Существенное место занимает в работе изучение оценок грибоедовской комедии украинскими критиками, литературоведами и театральными деятелями. Диссертант стремился собрать максимально полный материал, соотнести его с русской критикой и определить вклад украинской историко-литературной мысли в изучение «Горя от ума». Одной из характерных особенностей украинских газет и журналов было в том, что на протяжении многих десятилетий они делали акцент на актуальности содержания произведения Грибоедова и неувядаемости его персонажей. Особенно заметно это было на переломных этапах развития российского общества. Внимание автора привлекли монографические исследования литературоведов Киева, Одессы, Харькова. Большое значение в данной связи имели труды Н. И. Николаева. Его высказывания по вопросу о прототипах Чацкого (Чацкий – человек, воплотивший в себе некоторые типичные черты своего поколения) способствовали разрушению господствующего в то время автобиографического метода. В работе «Александр Сергеевич Грибоедов и его комедия “Горе от ума”» исследователь обращается к проблеме разночтений в различных изданиях пьесы, которые он объясняет тем, что в кругу друзей и знакомых поэт нередко читал по памяти, импровизировал. Его стихи записывали вместе с допущенными неточностями, которые затем тиражировались многочисленными переписчиками. Не лишенными оснований представляются рассуждения Н. И. Николаева об известном отзыве Пушкина: Чацкий – это «добрый малый, проведший несколько времени с умным человеком (именно Грибоедовым) и напитавшийся его мыслями». По мнению критика, Пушкин забыл указать на одну существенную деталь – очевидную молодость Чацкого, которая-то и заставляет его увлекаться и метать бисер перед Фамусовыми и Скалозубами. Со ссылками на современников Н. И. Николаев рассказывает, что гвардейские офицеры эпохи создания «Горя от ума» отличались смелостью высказывания радикальных суждений, нисколько не заботясь о том, кто их слушатели: сторонники или противники. В статье особо подчеркивается, что такая разительная перемена в образе мыслей и поведении столичной молодежи произошла в течение очень короткого времени. Пушкин, как известно, тогда находился в ссылке и, следовательно, мог не знать об этих новых веяниях в Петербурге.

В конце ХIХ века украинская критика активно включилась в полемику, вызванную статьей А. Н. Веселовского «Альцест и Чацкий». Автор утверждал, что, несмотря на большое мастерство, с которым была выполнена комедия Грибоедова, она тем не менее является подражанием мольеровскому «Мизантропу». Решительное несогласие с этим выводом ученого выразили видные украинские литературоведы Н. И. Николаев, П. С. Иващенко, П. К. Борзаковский, В. А. Чаговец, настаивавшие на безусловной оригинальности произведения Грибоедова, на том, что «Горе от ума» – литературно-художественный факт, порожденный совокупностью условий русской жизни.

Накануне грибоедовского юбилея, в 1864 году, преподаватель Первой Киевской гимназии В. Н. Куницкий опубликовал лекцию «Язык и слог комедии “Горе от ума”». Исследователь указывал на богатство языка пьесы, в частности на огромное количество идиом, использование живых разговорных форм и выражений, индивидуализацию речи героев.

Привлекает внимание и напечатанная в 1907 году лекция приват-доцента Киевского университета В. А.Чаговца «Дань вечности» и дань веку в комедии Грибоедова “Горе от ума”». Написанная во время первой русской революции, она отличается большой радикальностью взглядов ученого относительно главного героя пьесы – Чацкого. Утверждая, что Чацкий декабрист, В. А. Чаговец не ограничивается ссылками на Герцена. Основные возражения оппонентов, говорится в работе, опирались на высказывания Грибоедова о «ста прапорщиках, замысливших переворот». Этим они пытались подкрепить выдвинутый ими же тезис о несочувствии поэта декабристам. Однако, подчеркивает исследователь, здесь речь идет о несочувствии именно сотне прапорщиков, а вовсе не тому, во имя чего она поднялась. Об этом свидетельствуют общественно-политические убеждения поэта, его симпатии европейским конституционным порядкам.

Важное значение изучению творчества Грибоедова придавалось также в других университетах и гимназиях дореволюционной Украины.

В конце ХIХ – начале ХХ века на Украине было опубликовано немало материалов, посвященных Грибоедову и его знаменитому произведению, в том числе такие вышедшие в 1910-х годах в Одессе сборники, как «Горе от ума» (без указания года издания) и «“Горе от ума”. Комедия А. С. Грибоедова» (1910). Составлены они были из работ (главным образом в отрывках) различных по времени и масштабам дарования критиков, в частности И. А. Гончарова, М. А. Орлова, и предназначались для средних учебных заведений.

О широкой популярности творчества Грибоедова на Украине в ХIХ – начале ХХ столетия свидетельствуют также многие другие приводимые в диссертации историко-литературные документы, включая публикации текста знаменитой комедии со вступительными статьями авторитетных специалистов.

В третьей главе прослеживается история постановок «Горя от ума» на украинской сцене с начала ее театральной жизни до 1917 года, анализируется трактовка грибоедовских образов актерами и режиссерами в зависимости от социальных условий и идейно-эстетических позиций театральных коллективов. Изучение этого вопроса показало, что, начиная со второй половины 1820-х годов, комедия Грибоедова становится известной украинскому читателю и зрителю. Даже в годы официального запрета на провинциальной сцене (до июля 1863 года) благодаря подвижничеству таких антрепренеров, как И. Штейн и Л. Млотковский, таких актеров, как М. С. Щепкин и П. С. Мочалов, пьеса представлялась в Киеве, Харькове, Одессе и некоторых дворянских усадьбах. Первая известная постановка «Горя от ума» на Украине осуществлена была в 1820-е годы на Полтавщине, в селе Кибенцы, крепостными актерами помещика Д. П. Трощинского, соседа и близкого друга В. А. Гоголя-Яновского – отца будущего писателя. Ставили спектакль по одному из рукописных списков, без каких бы то ни было купюр.

На украинской профессиональной сцене «Горе от ума» впервые было сыграно 25 февраля 1831 года. Произошло это в Киеве, притом всего лишь через месяц после премьеры в Петербурге. В 1832 году пьеса представлялась в Харькове, в связи с чем высшие петербургские власти прислали слободско-украинскому вице-губернатору официальное уведомление о строжайшем запрещении постановок «Горя от ума» в провинции. Однако, несмотря на это, харьковские актеры рискнули поставить грибоедовский спектакль и в следующем 1833 году. В условиях жесточайшей николаевской реакции это было настоящим подвигом.

Затем в 1830 – 1850-е годы комедия неоднократно ставилась в Одессе, Киеве, Харькове, а также некоторых других городах Украины. Со второй половины прошлого века география постановок «Горя от ума» значительно расширилась. К названным выше театральным городам добавились Полтава, Николаев, Кременчуг, Житомир, Екатеринослав (теперь – Днепропетровск), Чернигов, Херсон, Сумы, Бердянск, Симферополь, Ялта и другие. Однако лидирующее положение как в качественном, так и в количественном отношениях продолжало сохраняться за первыми тремя. Особенно же прославился Харьков, который считался лучшим театральным городом провинции. Только с апреля по декабрь 1912 года «Горе от ума» исполнялось здесь целых девять раз. О представлении комедии в постановке Н. Н. Синельникова 2 сентября 1912 года местная и московская пресса отзывалась, в частности, как о такой, которой не было равных в истории всего провинциального театра.

Эволюция восприятия «Горя от ума» критиками и актерами украинского театра ХIХ – начала ХХ века наиболее отчетливо прослеживается на изменении трактовки главного героя произведения. Характерно, что с каких бы позиций комедия ни толковалась, Чацкий, с одной стороны, всегда мыслился выразителем всего прогрессивного, был олицетворением вечных идеалов человечества – гуманизма, бескорыстия, справедливости. С другой же – изменявшаяся политическая ситуация в стране придавала образу да зачастую и всей пьесе новую окраску. Так, в 1870-е годы, во время активизации революционно-демократического движения, в исполнении выступавшего на харьковской и киевской сценах М. Т. Иванова-Козельского Чацкий приобретал черты борца, народного трибуна, тогда как десятилетием позже, в период всеобщего спада общественной жизни, актер Харьковского театра Н. А. Самойлов-Мичурин играл его в бытовом плане.

Как правило, с большой теплотой и симпатией трактовался на украинской сцене образ Лизы. Притом независимо от того, что одним она виделась крепостной русской девушкой, выросшей в барском доме, а другим – субреткой, какой она, по их мнению, и была задумана Грибоедовым.

Софью по контрасту с Лизой и Чацким принято было изображать сентиментальной вздорной барышней или даже салонной развратницей.

Некоторые расхождения наблюдались в толковании роли Фамусова. Главное различие заключалось в подходе к нему, с одной стороны, как к вельможе, а с другой – как обыкновенному чиновнику, прошедшему путь Молчалина.

Однозначно одиозными в глазах украинской публики, литературоведов и специалистов сценического искусства выглядели Скалозуб, Молчалин, Загорецкий, Репетилов, Хрюмины, Тугоуховские. Вместе с тем критика постоянно подчеркивала ту мысль, что при исполнении этих персонажей ни в коем случае не следует прибегать к карикатурности.

Примечательно, что некоторые сценические находки актеров украинского дореволюционного театра предвосхитили позднейшую трактовку грибоедовских персонажей, в том числе и советского время. В частности, исполнитель роли Молчалина в 1880-е годы Е. Неделин смещал акцент на то, что его герой типичный карьерист-чиновник, а не лакей. Именно таким, умным и не лишенным внешней привлекательности, представлял Молчалина в 1862 году в ленинградском Большом драматическом театре К. Лавров.

В качестве исполнителей персонажей «Горя от ума» на украинской сцене снискала себе славу целая плеяда замечательных актеров, среди которых такие имена, как Л. И. Млотковская, К. Т. Соленик, Н. Х. Рыбаков, М. Т. Иванов-Козельский, Н. П. Рощин-Инсаров, И. П. Киселевский, В. Н. Давыдов, М. И. Велизарий и многие другие.

Общеизвестные факты сценической истории диссертанту удалось дополнить данными из Государственного архива Харьковской области, которые являются подтверждением того, что «Горе от ума» с трудом пробивало себе дорогу к украинскому зрителю. Запреты, санкции, ограничения постоянно преследовали антрепренеров. Однако, несмотря ни на что, и профессиональные, и любительские театральные коллективы находили возможность играть популярную пьесу даже в годы, когда ее представления были запрещены.

В заключении подведены итоги исследования. Отмечается, что историческое и культурное наследие Украины питало интеллектуальные силы Грибоедова, что Украина была местом, где творчество великого русского поэта на протяжении всего рассматриваемого периода пользовалось большим успехом. Все это способствовало и способствует делу литературного и культурного единения украинского и русского народов.

Работы, опубликованные автором по теме диссертации:

1. Комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума» на сцене Харьковского драматического театра в период с 1832 по 1934 год // Программа первой итоговой научной конференции молодых ученых и преподавателей за 1987 – 1988 гг. – Харьков: Харьковский государственный педагогический институт, 1988. – С. 22 – 23.

2. Щепкин – Фамусов на Украине // Ленинские чтения по итогам научно-исследовательской работы преподавателей в 1988 году. – Харьков: Харьковский государственный педагогический институт, 1989.– С. 52.

3. Грибоедов и Украина // Программа второй научной конференции молодых ученых и преподавателей за 1988 – 1989 гг. – Харьков: Харьковский государственный педагогический институт, 1989. – С. 24 (на украинском языке).

4. Украинская критика конца ХIХ – начала ХХ века в полемике вокруг нравственной проблематики Грибоедова «Горе от ума» / Харьковский государственный педагогический институт, 1990. – 12 с. – Деп. в ИНИОН 14.11.90, № 43231.

5. Творчество Грибоедова в восприятии украинской общественности ХIХ века / Харьковский государственный педагогический институт, 1990.– 12 с. – Деп. в ИНИОН 14.11.90, № 43232.

6. Грибоедов в оценке украинской критики второй половины ХIХ века // Программа третьей научной конференции молодых ученых и преподавателей за 1989 – 1990 гг. – Харьков: ХГПИ, 1991. – С. 24 (на украинском языке).

7. Украина в жизни Грибоедова // Березиль.– 1991. – № 4. – С. 168 – 170 (на украинском языке).


Источник:
Новиков А. А. Грибоедов и Украина : автореф. дис. … канд. филол. наук. Харьков, 1991. 19 с.



воскресенье, 27 октября 2013 г.

Друг А. С. Грибоедова и хозяин крымской деревни Саблы. Памяти А. П. Завадовского.


В этот день умер Александр Петрович Завадовский (1794 – 1855) – камер-юнкер двора Его Императорского величества, граф и кавалер, приятель А. С. Грибоедова.

Главным событием в жизни Завадовского стала известная «дуэль четверых» (1817 г.), участие в которой принимал и сам Грибоедов. Последний, находясь в Крыму, не раз был гостем имения Саблы, которое с 1823 года находилось в собственности графа.

Как и Завадовский, Грибоедов остро переживал последствия злополучной дуэли. Ее финал – гибель кавалергардского офицера В. В. Шереметева – повлиял на всю последующую биографию автора «Горя от ума».

Неудивительно, что посещение Саблов также стало важным эпизодом жизни писателя. Именно в связи с визитом в имение графа Завадовского он пережил острый приступ физического напряжения, творческий кризис и поворот в идейном развитии.

Осознание роли Саблов в судьбе Грибоедова порождает интерес и к личности самого графа. С удовольствием рекомендую Интернет-пользователям очерк его жизни, составленный Осипом Антоновичем Пржецлавским – известным мемуаристом и другом А. П. Завадовского.


Литература:
Минчик С. С. Грибоедов и Крым. Симферополь, 2011. С. 190–194.


* * *

Граф А. П. Завадовский был сыном известного любимца и министра Императрицы Екатерины II. Завадовские – фамилия малороссийская и мой граф Александр заявлял претензию на польское дворянство, ссылаясь в доказательство этого на свой герб «Равич». Это, действительно, древний польский герб, один тех, которыми пользуются некоторые великороссийские и малороссийские дворянские роды.
Я с ним познакомился, когда он не совсем еще оставил общество. Это был умный и приятный собеседник. Граф Александр воспитывался и первые годы молодости провел в Англии. Он так усвоил себе тамошний язык, образ мыслей и манеры, что его называли Завадовским-англичаниным. За два или три года до моего приезда он, окончив воспитание, явился в Петербург блестящим джентльменом, был представлен Императору Александру I, понравился и был пожалован в камер-юнкеры. Все предвещало ему полный успех и в свете, и в служебной карьере; но первое время его пребывания на родине ознаменовалось трагическим эпизодом, который развил в нем врожденное расположение к мизантропии и пессимизму.
На горизонте мира петербургских театралов сияла тогда звезда, воспетая и Пушкиным – танцорка Истомина. Она не была красавицей в тесном смысле, но обладала тем, что называют «пикантностью» и что многие предпочитают правильной красоте; в хореическом же искусстве уступала немногим европейским знаменитостям. Это было слишком довольно, чтобы вскружать необремененныя мозгами головы тогдашней «золотой» (вернее позолоченной) молодежи, не избалованной еще парижскими кокотками. В числе ее поклонников самым ревностным был кавалергардский офицер Шереметев. Он был влюблен такою страстью гимназиста*, что при каком-то случае поклялся честью, что если кто сделается счастливым его соперником, то должен будет иметь с ним смертельный поединок.
* Amour de lycéen (Balzac).

Завадовский, не знавший ни Истоминой, ни Шереметева, ни его клятвы, отправился однажды в театр, на балет, в котором главную роль играла прославленная балладина. Она ему понравилась; в антракте, за кулисами. Он с ней познакомился и Истомина приняла приглашение отужинать с ним в тот же вечер в его квартире, в доме, бывшем Чаплина, (на углу Невского проспекта и Большой Морской). Время в беседе с Завадовским прошло для Истоминой так незаметно, что она только на другой день возвратилась домой. Обо всем этом тотчас же узнал Шереметев и счастливого соперника вызвал на дуэль. Вот что мне об этом разсказал граф Александр Петрович: ему крайне было нежелательно только что по возвращении на родину дебютировать таким единоборством, которое, по своему «casus belli», не могло делать чести ни побежденному, ни победителю. О таком нежелании и о его мотивах он прямо заявил принесшему вызов секунданту, и прибавил, что даже готов просить прощение за недобровольную вину. Но противник не хотел ничего слышать. Делать было нечего и Завадовский должен был с своими секундантами явиться на назначенное место. Решено было стреляться, и Шереметев заявил, что дуэль смертельна. Устроен был барьер, заключающий десять шагов пространства; от него противники отступили каждый еще на десять шагов, потом, по данному знаку, подходя обратно к барьеру, могут стрелять когда кому будет угодно. Шереметев, сделавши несколько шагов, выстрелил и промахнулся, Завадовский, в пистолетном искусстве уступавший быть может лишь знаменитому Россу*, выстрелил так, что пуля прошла мимо. Затем предложил мировую. Была минута нерешительности; секунданты Шереметева вели с ним в пол-голоса оживленный разговор, к ним Завадовский, подослал и своего секунданта., чтобы уговорить к прекращению нелепой борьбы, но Шереметев сказал, что поданному им честному слову это невозможно. Тогда уже Завадовский, возмущенный таким упорством, отходя на позицию, сказал: «беру всех в свидетели, что я исчерпал все средства к примирению; теперь же, к крайнему прискорбию, я вынужден убить противника». Сделав несколько шагов к барьеру, Завадовский прицелился, выстрелил и убил Шереметева на повал: пуля попала в самый лоб. Граф разсказывал мне, что противник, уговариваемый одним из своих секундантов, колебался и казалось не прочь был от примирения, но другой секундант, А. С. Грибоедов, не допустил этого, настаивая на данном честном слове. (Когда чрез много после этого лет случилась с Грибоедовым катастрофа в Тегеране, Завадовский заметил: "не есть ли это Божья кара за смерть Шереметева?).
* Капитан английской службы Росс (Ross) убивал пулею из пистолета ласточек на лету, почти без промаха.

Непосредственно после дуэли, победитель, искренне грустя об ея исходе, отправился на гауптвахту и велел себя арестовать. Он там оставался недолго. Император Александр I велел его позвать к себе и сказал, что ему известны подробности истории, что хотя он, государь, строго относится к поединкам вообще, но в настоящем случае признает, что Завадовский, не дав повода к вызову, сделал все ,что мог для избежания дуэли и затем нашелся в «необходимости законной обороны», почему и прощает его вполне.
Вследствие как этого злополучного дебюта, так и по тогдашнем обстоятельствам, идущим в разрез с усвоенными во время пребывания в Англии воззрениями, Завадовский в службу не вступал и не бывал в обществе, а тому и другому предпочел независимую, так сказать уличную, жизнь и знакомство, состоящее из очень тесного кружка.
У него был старший брат, сенатор, Василий Петрович, женатый на девице Влодек, славившейся красотою. Братья не были между собою дружны и почти никогда не видались. По смерти брата, не оставившего потомства, и по смерти матери, дожившей до глубокой старости, граф Александр. Наследовав значительное состояние, переехал на постоянное жительство в Таганрог, где в 1850-х годах умер совершенно одиноким. На нем прекратилась графская линия рода Завадовских.


Источник:
Русская старина. 1883. Том XXXIX. Вып. 8. С. 383–386.




среда, 9 октября 2013 г.

Е. П. Оболенский и визит А. С. Грибоедов на Юг.


6 октября родился Евгений Петрович Оболенский (1796–1865) – князь, декабрист и общественный деятель.

Евгений Петрович Оболенский
(из книги "Военный Петербург ...").
За участие в мятеже 14 декабря 1825 года Оболенский был лишен дворянства и приговорен к каторжным работам. В ссылке ему пришлось провести бóльшую часть жизни – почти сорок лет.

Несмотря на то, что именно события на Сенатской изменили судьбу Оболенского, знаковыми для него стали не они. Куда большее влияние на декабриста оказала его дуэль с прапорщиком П. П. Свиньиным, состоявшаяся в начале 1820 года.

Выходя к барьеру, Оболенский вступался за своего младшего брата С. Н. Кашкина – собственно, последнему, фигуранту ссоры с полковым офицером, и предстояло участие в дуэли. Опасаясь за жизнь родственника, князь попросту запретил ему принимать вызов Свиньина. В результате Оболенскому пришлось самому стреляться с прапорщиком и, наконец, убить его.

Любопытно, что до конца жизни декабрист так и не смог простить себе гибель Свиньина. Идейно-творческое развитие Оболенского – его воцерковление и даже общественная деятельность – все было следствием дуэли 1820 года и мучительных стараний князя искупить вину за ее трагический исход.

Переживания Оболенского по поводу гибели Свиньина – неоспоримый, а потому весьма ценный факт, позволяющий лучше понять психологию любого «дуэлянта поневоле». В ряду последних особое место принадлежит А. С. Грибоедову, известному своей причастностью к поединку А. П. Завадовского и В. В. Шереметева в 1817 году. Роль этого события в жизни драматурга традиционно недооценивается учеными. А между тем есть все основания говорить о его определяющем значении для автора «Горя от ума».

Подобно Грибоедову, участвовавшему в «дуэли четверых» в двадцати три года, Оболенский вышел к барьеру совсем молодым – когда ему не исполнилось и двадцати четырех. «Прискорбное это событие терзало его всю жизнь», – вспоминала А. П. Созонович, лично знавшая князя. В свою очередь, другая его современница, В. А. Оленина, писала, что из-за смерти Свиньина Оболенский «нигде уже не находил себе покоя».

Дуэльная история – участие в поединке 1817 года – сильно повлияла и на Грибоедова: из-за гибели Шереметева он решил покинуть свет и уединиться на Востоке. А. С. Пушкин, познакомившийся с драматургом как раз в 1817-ом, писал: «Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств». И здесь же добавлял: «Он почувствовал необходимость расчесться единожды навсегда с своею молодостью и круто поворотить свою жизнь». Нечто похожее отмечал и С. Н. Бегичев: «Грибоедов писал ко мне в Москву, что на него нашла ужасная тоска, он видит беспрестанно перед глазами умирающего Ш(ереметева), и пребывание в Петербурге сделалось для него невыносимо». Наконец, Грибоедов в письме к Бегичеву от 30 августа 1818 года признавался: «Грусть моя не проходит, не уменьшается. Вот и я в Новгороде, а мысли все в Петербурге. Там я многие имел огорчения». И далее: «Представь себе, что я сделался преужасно слезлив, ничто веселое и в ум не входит». И еще: «Нынче мои именины: благоверный князь, по имени которого я назван, здесь прославился; ты помнишь, что он на возвратном пути из Азии скончался; может, и соименного ему секретаря посольства та же участь ожидает…».

Те, кто лично знал Оболенского, утверждали, что поединок 1820 года стал главным потрясением в его жизни. В. Н. Токарев, один из потомков князя, прямо заявлял, что остроту его переживания этого события со временем «не ослабили ни Петропавловская крепость, ни каторга, ни ссылка».

Удаление Грибоедова от столиц, вызванное его желанием забыть о «дуэли четверых», также не принесло желанного покоя. Сразу по приезде на Кавказ драматург оказался замешанным еще в двух схожих эпизодах: с А. И. Якубовичем в 1818 году и с В. К. Кюльбекером в 1822-ом. Вот почему 29 января 1819 года Грибоедов напишет С. Н. Бегичеву: «...Временем моим завладели слишком важные вещи: дуэль, карты и болезнь». И здесь же добавит: «Однако как мне горько бывает!..». А на следующий день, будто в продолжение сказанного, признается: «Теперь на втором переходе от Тифлиса я как-то опять сошелся с здравым смыслом и берусь за перо». Спустя полтора года литератором вновь овладеют прежние настроения – на этот раз связанные еще и с физическим напряжением. Так, в письме к сослуживцу Н. А. Каховскому за 25 июня 1820 года он попросит: «Выведите из сомнения, любезный Николай Александрович. Либо воскресите, либо добейте умирающего».

История с поединком 1820 года – наглядная иллюстрация того, какое значение могла иметь дуэль для тех ее участников, чья жизнь не обрывалась у барьера. Подобно гибели Свиньина, трагическая участь Шереметева навсегда изменила Грибоедова. Подобно Оболенскому, автор «Горя от ума» тяготился пережитым и до последнего пытался искупить свою вину. Стоит ли удивляться, что судьбоносными для него были и те обстоятельства, которые лишний раз напоминали о «дуэли четверых»? Одним из них, вне всякого сомнения, и стал визит Грибоедова в крымскую деревню Саблы – имение «двора его Императорского величества камер-юнкера и кавалера, графа Александра Петрова сына Завадовского» (ГААРК).


Литература:
Минчик С. С. Грибоедов и Крым. Симферополь, 2011. С. 90–92.




среда, 25 сентября 2013 г.

А. И. Якубович и крымское окружение А. С. Грибоедова.


15 сентября умер Александр Иванович Якубович (1792–1845) – герой Кавказской войны, декабрист, приятель А. С. Грибоедова.

Александр Иванович Якубович
(из книги "Император Николай Первый").
Будучи одним из участников «дуэли четверых» (1817 г.), Якубович распространял слухи об ответственности Грибоедова за ее трагический исход. Именно по вине последнего условия этого поединка якобы были нарушены – что и повлекло за собой нелепую гибель В. В. Шереметева.

Мнение Якубовича о Грибоедове не только навязывало тому вполне определенную репутацию в свете, но и формировало ее. Так, А. А. Бестужев прямо заявлял, что избегал общения с автором «Горя от ума» именно в связи со слухами о его причастности к гибели Шереметева.

Как и Грибоедов, Якубович учился в Благородном пансионе при Московском университете. Среди его питомцев едва ли были те, кто не слышал о «четверной дуэли» и о вине Грибоедова за исход этого поединка. Подтверждение тому – издание «Московский университетский благородный пансион и воспитанники ...», выпущенное в 1858 году. На его страницах Грибоедов упоминается не только как именитый выпускник этого заведения, но и как дуэлянт, наряду с Якубовичем причастный к трагедии 1817 года.

В разное время Московский благородный пансион оканчивали и те, с кем автор «Горя от ума» виделся в Крыму: издатель П. П. Свиньин и советник Н. В. Сушков. Последнему, собственно, и принадлежит авторство книги «Московский университетский благородный пансион ...».

Более чем примечательно, что, описывая поездку в Полуденный край, Свиньину и Сушкову Грибоедов не посвящает ни слова – ни в письмах, ни в дневнике путешествия. В свою очередь, воспоминания обоих о крымских встречах с драматургом детальны и предельно красноречивы.

О чем именно Свиньин и Сушков говорили с автором «Горя от ума» в Крыму, доподлинно неизвестно. Тем не менее, логично предположить, что в их беседах с Грибоедовым тема дуэли незримо присутствовала. А это, наряду с целым рядом иных событий поездки 1825 года, так или иначе связанных с гибелью Шереметева, лишь усиливало внутреннее смятение драматурга – тем самым определяя и характер его крымского путешествия в частности, и направленность идейно-творческого развития вообще.


Литература:
Минчик С. С. Грибоедов и Крым. Симферополь, 2011. С. 98.




воскресенье, 8 сентября 2013 г.

Феофан Прокопович в творчестве А. С. Грибоедова: крымский подтекст.


В этот день умер Феофан Прокопович (1681–1736) – известный мыслитель, богослов, государственный деятель, публицист и поэт.
Феофан Прокопович
(из книги "Пантеон российских авторов").

В историю русской литературы Прокопович вошел как создатель величественной трагедокомедии «Владимир» (1705 г.). Это сочинение на многие годы определило традицию литературного изображения как самого князя Владимира, так и его противоречивой эпохи. Одним из тех писателей, чьи творческие опыты зримо отразили такое влияние, был и А. С. Грибоедов.

Находясь в Крыму в 1825 году, автор «Горя от ума» задумал написать «сценическую поэму» (А. С. Грибоедов) о Крещении Руси. До наших дней текст вышеназванного сочинения не сохранился. Между тем некоторые из его идейно-поэтических особенностей все же могут быть реконструированы – в том числе благодаря известной трагедокомедии.

Рассказывая о подвигах самодержца, Прокопович пишет и о том эпизоде его жизни, упоминание которого в тексте «Владимира» кажется весьма любопытным. Все препятствия, мешающие князю просветить славян, в сюжете этого панегирика чинятся мстительным духом Ярополка. Интересно, что последний, родной брат Владимира, был умерщвлен им в борьбе за престол – причем, если верить средневековым источникам, умерщвлен вероломно, в нарушение всех правил войны (в доме будущего Крестителя).

Что же до Грибоедова, то тема воздаяния (и мести как таковой) сильно увлекала его на протяжении всей жизни. Действующие лица таких известных трагедий автора, как «Родамист и Зенобия» и «Грузинская ночь», во-первых, жаждут мщения, а во-вторых, сами оказываются его жертвами.

Вышеназванные сочинения были написаны уже после 1825 года. Логично предположить, что в их сюжетах отразились именно те размышления Грибоедова о возмездии, которые инспирировала его творческая работа в Крыму.

Усиливая внутренние противоречия автора, переживавшего свою причастность к убийству В. В. Шереметева, эта работа не могла не влиять и на его духовную эволюцию. Одной из главных особенностей развития Грибоедова-христианина отныне становятся черты мистицизма, прослеживающиеся в его творчестве. Так, пьеса «1812 год», хотя и посвящается войне с Наполеоном, начинается явлением теней «давно усопших исполинов – Святослава, Владимира Мономаха, Иоанна, Петра и проч.» (А. С. Грибоедов). А среди действующих лиц «Грузинской ночи» особо выделяются духи зла, сговор с которыми другого персонажа определяет сюжет всего произведения.

Выходит, что трагедия о Крестителе могла не только отражать сложность писательских взглядов на природу вещей. Учитывая традицию изображения князя Владимира в литературе (с описанием его размышлений о гибели брата и, видимо, соответствующих видeний – как в сочинении Прокоповича), она также засвидетельствовала характер эволюции Грибоедова-драматурга. Тому доказательство – религиозно-философское звучание и фантастический характер его более позднего творчества. То есть те самые черты, которыми вполне могла отличаться и трагедия Грибоедова о Владимире – работа, задуманная как очередной вызов общественным и художественным стереотипам того времени.


Литература:
Минчик С. С. Грибоедов и Крым. – Симферополь, 2011. – С. 137, 141, 142.




четверг, 15 августа 2013 г.

Бессмертная пьеса А. С. Грибоедова в «крымском переплете».


В это день родился Владимир Павлович Казарин – доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой русской и зарубежной литературы Таврического национального университета имени В. И. Вернадского.
Авторству профессора Казарина принадлежит вступительная статья к сборнику «А. С. Грибоедов. Горе от ума», напечатанному в серии «Школьная библиотека» (Симферополь, 1987 г.). Выпущенная редким для крымских издательств тиражом – 50 000 экземпляров – эта книга заняла видное место в грибоедовиане. С удовольствием поздравляю многоуважаемого Владимира Павловича с днем рождения и предлагаю вниманию Интернет-пользователей текст вышеназванной статьи.

* * * 

А. С. Грибоедов и его комедия «Горе от ума».

Владимир Павлович Казарин
на II Международном Конгрессе
исследователей зарубежной литературы.
В «Путешествии в Арзрум» Пушкина описан такой эпизод: «Отдохнув несколько минут, я пустился далее и на высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Три потока с шумом и пеной низвергались с высокого берега. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» – спросил я их. – «Из Тегерана». – «Что вы везете?» – «Грибоеда». – Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис».
Так 11 июня 1829 года в последний раз встретились два выдающихся русских поэта, которых связывало так много общего, что неслучайным кажется даже то, что они были тезками. Одного Александра Сергеевича везли к месту последнего приюта, другой спешил австречу своей судьбе, не менее трагической, столь же прекрасной и короткой.
Александр Сергеевич Грибоедов (1795–1829) был необыкновенно одарен от природы. Даже его недоброжелатели признавали за ним глубокий ум и широкую образованность. В 1806 году, в возрасте одиннадцати лет, он поступает в Московский университет, в котором заканчивает курсы трех факультетов – сначала словесного, потом юридического, затем физико-математического. В 1812 году семнадцатилетний кандидат словесности готовится держать экзамен на звание доктора прав, но начавшаяся война меняет планы, и он добровольно записывается в гусарский полк, оставив военную службу только после заключения мира. Уже в юности будущий драматург овладел французским, немецким, английским и итальянским языками, позднее начинает изучать латинский и греческий, потом – персидский, арабский, турецкий, санскрит.
Грибоедов замечательно играл на фортепиано и был автором нескольких музыкальных произведений, в частности, вальсов. Только музыкант мог найти остроумное и свежее сравнение Скалозуба с фаготом. Грибоедов любил импровизировать за инструментом, и некоторые из его музыкальных фантазий, по преданию, были развиты в романсах А. А. Алябьева, его близкого приятеля. По свидетельству М. И. Глинки, Грибоедов «сообщил» ему «тему грузинской песни, на которую вскоре потом А. С. Пушкин написал романс» – «Не пой, красавица, при мне…» (1828). Один из тех редких случаев, когда слова были написаны на готовую музыку!
Чтобы характеристика Грибоедова была полной, следует сказать, что он отнюдь не был книжным затворником. Природа наделила его не только умом, но и кипучей энергией, а также незаурядной волей. Служба в армии, например, надолго закрепила за молодым Грибоедовым славу неистощимого на выдумки озорника. Приходилось ему видеть перед собой ствол дуэльного пистолета – на Кавказе ему прострелили ладонь, что парализовало мизинец и мешало играть на фортепиано. Кстати, по простреленной руке был в 1829 году опознан в Тегеране его обезображенный труп. Во время персидской войны Грибоедов, чтобы изжить в себе страх перед вражеским обстрелом, выехал на одно из опасных мест и простоял там до тех пор, пока не насчитал 124 заранее им назначенных неприятельских выстрела.
Творческое наследие автора «Горя от ума» невелико по объему, но чрезвычайно разнообразно. Тут и комедии, водевили, трагедии, и стихи, переводы, эпиграммы, музыкальные произведения, критические и публицистические статьи и заметки, проекты и записки делового содержания, дневниковые «Путевые записки», интереснейшие письма. Чтобы оценить в полной мере значительность созданного Грибоедовым, надо вспомнить, что главным в его жизни была чрезвычайно ответственная, требовавшая много времени, сил и знаний дипломатическая служба. Он навсегда связал себя с нею в 1817 году, поступив в Коллегию иностранных дел. Творчеству Грибоедов мог отдавать только немногие свободные часы. «Не ожидай от меня стихов, – читаем в одном из писем, – горцы, персиане, турки, дела управления, огромная переписка нынешнего моего начальника поглощают все мое внимание». Фактически «Горе от ума» – произведение, обессмертившее имя автора, – было создано во время первого длительного отпуска, полученного им за несколько лет службы сразу.
По некоторым свидетельствам современников Грибоедова замысел «Горя от ума» рождается у него в 1816 году (или даже еще ранее). Если это действительно так, то потом в работе над комедией наступает длительный перерыв. В июле 1818 года его зачисляют секретарем русской миссии и он уезжает на три с лишним года в Персию. Давний замысел не оставляет Грибоедова, но он лишен возможности заняться им вплотную. Первые явления «Горя от ума» создавались уже на Кавказе в 1821–1822 годах, где Грибоедов служил «по дипломатической части» при командующем Кавказским корпусом, герое войны 1812 года генерале А. П. Ермолове. В марте 1823 года драматург выхлопотал себе долгожданный отпуск и уезжает в Москву, откуда в июне 1824 года отправляется в Петербург. Именно в эти свободные от служебных забот годы перерабатываются первые два действия комедии, пишутся третье и четвертое, совершенствуется и вычищается текст всего произведения в целом. В последующем вносились лишь отдельные поправки.
В том же 1824 году Грибоедов начинает хлопотать об издании комедии, но наталкивается на решительный отказ цензуры. При жизни драматурга «Горе от ума» так и не увидит света. Единственное, чего удастся добиться Грибоедову и его друзьям, это публикации с многочисленными цензурными поправками и сокращениями в январе 1825 года в альманахе «Русская Талия» 7–10 явлений первого действия и всего третьего акта.
Но комедия сама нашла дорогу к читателям. Она разошлась в огромном количестве рукописных списков. В числе первых ее переписчиков были декабристы. Их копии стали источником появления десятков новых, так как они настойчиво пропагандировали комедию. В результате уже в 30-е годы в России, по некоторым сведениям, насчитывалось более 40 000 списков «Горя от ума»! Ни одно печатное произведение не имело такого тиража. Осознавая, что в таких условиях цензурный запрет произведения, которое все давно знают наизусть, выглядит по меньшей мере глупо, Николай I в 1833 году личным распоряжением разрешил первую публикацию комедии. В тексте был сделан целый ряд цензурных изменений и сокращений, но читатели прямо в соответствующие места книги вносили необходимые поправки и дописывали пропущенное. Полный бесцензурный текст «Горя от ума» в большом количестве экземпляров ввозился в Россию из-за границы. Только в 1862 году с «Горя от ума» будет окончательно снят цензурный запрет.
Причины невиданного, прямо-таки триумфального успеха комедии заключаются в том, что она самым полным образом откликнулась на потребности читающей России. Проблема, которую Грибоедов поставил в центр произведения, была не просто актуальной, она была в высшей степени злободневной и, будучи масштабной, касалась практически всех сторон общественной жизни. В самом деле, в «Горе от ума» рассказано о неудачной любви Чацкого к Софье, но содержание комедии отнюдь не укладывается в узкие рамки любовной драмы. Мы узнаем о казнокрадстве, искательстве чинов и мест, некомпетентности и невежестве, надругательстве над человеческим достоинством, но пьеса Грибоедова от этого не становится в ряд «обличительных» в прямом и узком значении этого слова произведений. Нас познакомят с целой галереей лиц и характеров, каждый из которых будет отмечен яркой индивидуальностью, очерчен острым пером сатирика, но «Горе от ума» не назовешь комедией нравов. Все перечисленное и многое другое входит в художественный мир пьесы как частные проявления более широкой проблемы, которая давно назревала в России, но с недавних пор стала всеми осознаваемой реальностью, – расколотого надвое общества, в котором консервативное большинство встречает решительный отпор со стороны узкого, но чрезвычайно энергичного круга вольнодумцев, требующих перемен.
Как всякий выдающийся художник, Грибоедов не следует слепо законам творчества, уже выработанным его предшественниками, а подчиняет их тем проблемам, которые волнуют его, и, если надо, ломает эти законы, устанавливая новые. «Я как живу, так и пишу – свободно и свободно», – подчеркивал драматург в письме другу. На страницах «Горя от ума» сталкиваются не просто Чацкий и Фамусов, а «век нынешний» и «век минувший». А раз на сцене должны предстать два века, то ее не может не заполнить половодье героев, в каждом из которых главный конфликт получает индивидуальное и чрезвычайно разнообразное выражение. В свете общей проблемы расколотой на два мира России по-особому высветится и неудачная любовь Чацкого, и хищная покорность Молчалина, и жандармская прямолинейность Скалозуба, и самоуверенная праздность Фамусова, ощущающего за своей спиной поддержку всей старой Москвы с ее знатностью, богатством и властью.
Столь широко задуманная комедия требовала решительной ломки сложившихся драматургических традиций. Если даже признать, что Грибоедов сохраняет единство времени (все события пьесы происходят в течение дня) и места (мы не покидаем пределы дома Фамусова), то единства действия в классицистическом смысле в «Горе от ума» нет. В пьесах догрибоедовской поры если речь шла о женитьбе, то все герои говорили об этой женитьбе, если о злоупотреблениях, – каждый должен был оказаться или вором, или разоблачителем. Конкретные заботы и интересы героев комедии Грибоедова совершенно различны и лишены внешнего единства. Еще можно сказать, что Молчалин непосредственно связан с любовным конфликтом Чацкого и Софьи (хотя его роль в этом конфликте весьма своеобразна и достаточно самостоятельна), но Скалозуб кроме того, что он возможный жених дочери Фамусова, в остальном совершенно в стороне об любовного треугольника. Супруги Горичи никак не связаны не только с любовной темой, но вообще далеки от проблем фамусовского дома. Все мысли княгини Тугоуховской заняты заботой о том, как бы пристроить повыгоднее шесть своих дочерей. Самостоятельный круг проблем принесут на сцену графиня бабушка и графиня внучка, отдельной темой станет появление Загорецкого или Репетилова, совершенно независима от других в своем сценическом бытии старуха Хлестова. А ведь всего в комедии около 50 появляющихся на сцене и упоминаемых лиц!
Весь этот пестрый и на первый взгляд хаотичный мир желаний и страстей обретает единство только в широких границах проблемы внутренней раздвоенности дворянской России. Обладая своей «темой», каждый из героев по-разному высвечи вает ее отдельные грани, находя тем самым свое место в общем ансамбле.
«Век нынешний» ярче всего представлен в образе Чацкого. Это мир передовых идей, гуманизма, патриотизма, резкого неприятия крепостного рабства, нравственного и политического застоя. В лагере Чацкого совсем немного единомышленников. С пророческой силой Грибоедов своей комедией подчеркнул, насколько узок круг людей такого рода («в моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека»), и на примере главного героя предсказал их поражение в первом столкновении с фамусовщиной (после разгрома декабристов в официальных документах их, как и Чацкого, часто будут называть «безумными»). Из числа новых людей в комедии помимо Чацкого названы двоюродный брат Скалозуба, племянник Тугоуховской князь Федор и некоторые другие. Показательно, что они принадлежат к московской знати. Следовательно, даже в этих кругах пробивают себе дорогу новые идеи. При всей своей немногочисленности герои нового склада, защитники «свободной жизни» явно пугают окружающих, которым принадлежит большинство. Как писал блестящий истолкователь «Горя от ума» И. А. Гончаров в статье «Мильон терзаний», «Чацкий сломлен количеством старой силы, нанеся ей, в свою очередь, смертельный удар качеством силы свежей».
Сила и незыблемость фамусовского мира призрачны. Старая барская Москва еще способна на какое-то время объединиться в травле Чацкого, клеветнически объявив своего неутомимого обличителя сумасшедшим, но, предоставленная самой себе, она предстает перед читателями и зрителями разобщенной и обеспокоенной. Все гости Фамусова недовольны друг другом, в их отношениях сквозит зависть, желание выделиться среди окружающих. Единственное, что удерживает этот мир от полного распада, – страх за себя. Они ощущают скорый конец «века покорности и страха». Их настолько пугают перемены, происходящие вокруг, что они порой позволяют себе глухой ропот недовольства в адрес Александра I. Вспоминая о покойном дяде Максиме Петровиче, Фамусов с нескрываемой тоской говорит:

Век при дворе, да при каком дворе!
Тогда не то, что ныне,
При государыне служил Екатерине.

«Придираются» к «новизне» и «старички» из московской знати, которых тоже раздражает то, что теперь «вольнее всякий дышит». Но все эти разговоры кончаются, разумеется, ничем: «Поспорят, пошумят, и… разойдутся». Фамусовскому миру остается только брюзгливое сожаление о прошлом да огульное отрицание всего нового: пансионов, школ, лицеев, гимназий, институтов.
Трагической фигурой предстает в комедии Грибоедова Софья. Не расставшись до конца с «веком минувшим», она не стала вполне героиней «века нынешнего». Ей чужды идеалы Фамусова, который мерит человека знатностью и богатством. Уже в том, что Софья сделала своим избранником «безродного» Молчалина, проявился ее протест против старого мира. Но чтобы стать действительно новым человеком, надо много учиться. Не случайно книги – главный предмет ненависти Фамусова и его гостей. Лишенная глубокого образования, воспитанная в застойной атмосфере барского дома, Софья, сама того не замечая, находится в плену у предрассудков, которые защищает ее отец. Так, в самой любви ее умиляет рабская покорность Молчалина, его робость и даже молчание. Идеал духовного общения, таким образом, принял почти пародийное воплощение.
Особой заслугой Грибоедова, о которой нельзя не сказать, явилось речевое богатство его комедии. Каждый из многочисленных героев «Горя от ума» наделен ярким и индивидуальным языком. Тут и гражданская экспрессия обличительных монологов Чацкого, и казарменные откровения Скалозуба, и канцелярская вкрадчивость Молчалина, и барская фамильярность Фамусова, и налет сентиментальности в речи Софьи.
Пьеса Грибоедова принадлежит к числу крупнейших достижений реализма декабристской поры. По глубине проникновения в социальную природу конфликтов современности, мастерству типизации, филигранной точности психологической и речевой характеристики героев она стоит рядом с романом Пушкина «Евгений Онегин», работа над которым была начата в 1823 году. Пророческими оказались слова И. А. Гончарова о комедии «Горе от ума»: «Она, как столетний старик, около которого все, отжив по очереди свою пору, умирают и валятся, а он ходит, бодрый и свежий, между могилами старых и колыбелями новых людей. И никому в голову не приходит, что настанет когда-нибудь и его черед».
…Отпуск, который под предлогом болезни был продлен писателю почти на два года, подходил к концу. В 1825 году Грибоедов по пути на Кавказ посещает Киев, потом три месяца (с 18 июня по 15 сентября) путешествует по Крыму, в ноябре прибывает к месту службы. Всего месяц оставался России до крутого поворота в ее истории.
14 декабря 1825 года в Петербурге декабристы предприняли попытку вооруженного переворота, закончившуюся кровавой расправой над восставшими. Уже через месяц к генералу А. П. Ермолову прискакал из столицы фельдъегерь с приказом «немедленно взять под арест чиновника Грибоедова со всеми принадлежащими ему бумагами, употребив осторожность, чтобы он не имел времени к истреблению их, и прислать как оные, так и его самого под благонадежным присмотром в Петербург прямо к Его Императорскому Величеству». А. П. Ермолов, оппозиционно настроенный к придворной знати и бюрократии, предупредил Грибоедова об аресте и дал ему возможность уничтожить все компрометирующие документы. Четыре месяца находился писатель в заключении в здании Главного штаба. При обыске в его вещах был обнаружен только рукописный том «Горя от ума». Сам он решительно отрицал всякую связь с декабристскими тайными организациями. Наиболее видные руководители декабристов (в их числе К. Ф. Рылеев, П. И. Пестель) тоже твердо заявили о непричастности Грибоедова к подготовке восстания. В результате последний был оправдан и с «очистительным аттестатом» отправлен обратно на Кавказ.
Грибоедов и его друзья сделали все, чтобы скрыть от следствия участие автора «Горя от ума» в движении декабристов. Вследствие этого мы тоже не располагаем надежными документами. По свидетельству мемуаристов, членство Грибоедова в тайном обществе специально не было документально оформлено, так как друзья берегли в нем «человека, который своим талантом мог прославить Россию». Высказывалось предположение, что через него осуществлялась связь декабристов с А. П. Ермоловым, которого прочили в члены Временного правительства, что в Киев он заехал специально для встречи с руководителями Южного общества. Существуют некоторые другие гипотезы.
В любом случае ясно одно: вопрос о связи Грибоедова с декабристами нельзя решать формально – состоял он или нет в тайном обществе. Достаточно красноречив уже тот факт, что драматург был в самых тесных отношениях со многими видными декабристами – К. Ф. Рылеевым, А. А. и П. А. Бестужевыми, В. К. Кюхельбекером, А. И. Одоевским, Д. И. Завалишиным, А. И. Якубовичем и многими другими. Лучшей рекомендацией передовых настроений Грибоедова, его в самом высоком смысле революционных настроений является комедия «Горе от ума», созданная в атмосфере преддекабрьского подъема. Если ее автор расходился с декабристами, то не в области идеалов, которые были у них одинаковы, а в понимании путей осуществления этих идеалов. Именно в этом смысле следует понимать фразу, которую приписывают Грибоедову некоторые мемуаристы, пытаясь доказать отсутствие всяких связей между ним и дворянскими революционерами: «Сто человек прапорщиков хотят изменить весь правительственный быт России». Обладая большим опытом дипломатической работы, постоянно сталкиваясь с необходимостью оценивать реальные возможности России и ее противников, Грибоедов не мог не видеть «необъятную силу правительства, основанную на силе вещей» (Пушкин). Фраза о «ста прапорщиках» отражает отчетливое понимание Грибоедовым того, что борьба с самодержавием не может основываться на заговоре двух-трех сотен единомышленников, так как им противостоит мощный государственный аппарат. По характеристике В. И. Ленина, именно в этом состоял главный порок декабризма: «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа». Если Грибоедов и расходился с декабристами, то как человек, обогнавший их в своем понимании социальных и политических проблем. В этом он тоже повторил судьбу Пушкина.
В последекабрьские годы очень ярко раскрылся дипломатический талант Грибоедова. Ему в значительной степени принадлежит заслуга успешной подготовки и подписания в феврале 1828 года в селении Туркманчай мирного договора с Персией. Твердо отстаивая государственные интересы родины, Грибоедов одновременно был убежден, что прочный мир нельзя основать на ущемлении интересов другой стороны. От чиновников, которым была поручена работа по установлению новых границ России, он требовал строгого соблюдения статей Турк манчайского трактата, предостерегая от «притязания на увеличение наших владений против условий договора».
рибоедов, прибывший в Петербург с вестью о подписании мира, был осыпан милостями царя, старавшегося придать блеск своей первой военной победе. Дипломату, всего два года назад находившемуся под следствием, был пожалован орден святой Анны 2-й степени с бриллиантами, денежная премия в 4 000 червонцев (40 000 рублей), чин статского советника (штатского генерала). Грибоедову отказали только в одном – отставке или хотя бы отпуске. Уже 25 апреля 1828 года он был назначен полномочным министром при дворе персидского шаха. По существу, это была завуалированная ссылка. Николай I всячески стремился удалить из столицы тех, кто так или иначе был связан с движением декабристов. Понятно, что в этом ряду автор «Горя от ума», до конца своих дней неутомимо ходатайствовавший по начальству об облегчении участи сосланных, был среди первых. Сам «полномочный министр» расценивал свое назначение как политическую ссылку. И действительно, в ноябре 1828 года министерство иностранных дел учредило за ним специальное наблюдение.
Грибоедов ехал в Персию с тяжелым ощущением близкой беды. «Он был печален и имел странные предчувствия», – писал Пушкин. В одном из писем Грибоедова этого времени читаем: «Прощайте! Прощаюсь на три года, на десять лет, может быть, навсегда». В Тбилиси он, отвергая всякие отсрочки, торопит свою свадьбу с Ниной Чавчавадзе, с которой его давно связывало глубокое взаимное чувство.
Назначение Грибоедова был серьезным ударом по планам английской дипломатии, стремившейся ослабить влияние России на Востоке. Учитывая, что Россия в это время находилась в состоянии войны с Турцией, англичане подталкивают Фехт-Али-шаха к разрыву Туркманчайского договора. Поводом для этого должно было стать убийство русского вазир-мухтара (полномочного посла). 30 января 1829 года толпа религиозных фанатиков, которых убедили в том, что русская миссия оскорбляет национальные обычаи, окружила посольский дом. При пол-ном бездействии персидской стражи начался штурм здания. Все, кто были в посольстве, – казаки, курьеры, переводчики, чиновники – погибли, мужественно защищаясь. Вместе со всеми пал и Грибоедов.
Смерть автора «Горя от ума» была воспринята в Петербурге со скрытым удовлетворением. Николай I благосклонно принял 12 августа 1829 года в Зимнем дворце «искупительную миссию» во главе с пятым сыном наследника шаха Хосров Мирзою, который среди прочих подарков передал русскому царю знаменитый алмаз «Шах» (хранится ныне в Алмазном фонде России). Согласно официальной версии чуть ли не единственным виновником происшедшего оказался сам Грибоедов, твердость и принципиальность которого были названы «опрометчивыми порывами», взбунтовавшими чернь. Нежелание правительства разбираться в подлинных причинах трагедии проявилось и в том, что перезахоронение членов миссии, погибших при защите государственного достоинства России, было осуществлено только в 1836 году, после настоятельных просьб русских дипломатов.
Тело Грибоедова в соответствии с его завещанием было доставлено в Грузию, о процветании которой писатель заботился во время службы на Кавказе и в Персии, и захоронено на горе Мтацминда в Тбилиси. Надпись на памятнике, воздвигнутом женой, гласит: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя».

Источник:
Грибоедов А. С. Горе от ума. Комедия в стихах: в четырех действиях. Симферополь, 1987. С. 5–13.