В этот день родился Фаддей Венедиктович Булгарин (1789–1859) – русский издатель, журналист, писатель и литературный критик, близкий друг А. С. Грибоедова.
 |
| Фаддей Венедиктович Булгарин (из фондов Польской национальной библиотеки). |
В 1824 году Булгарин опубликовал фельетон «Литературные призраки», где под видом одного из персонажей изобразил создателя «Горя от ума». Традиционно принято считать, что в этом сочинении «от имени Талантина излагаются довольно подробно литературно-теоретические взгляды Грибоедова» (И. С. Зильберштейн) – бесспорно, известные не только Булгарину, но и всем, с кем общался драматург.
Статья была напечатана всего через год после возвращения Грибоедова с Кавказа (и меньше чем за год до его поездки в Крым). Похоже, что именно поэтому Булгарин начал свое произведение так: «В наше общество попал нечаянно один истинный литератор, Г. Талантин, недавно прибывший в столицу из отдаленных стран, где он находился по службе; и он-то был причиною разговора, который я здесь помещаю». Данный фрагмент текста предшествует беседе Лентяева, Неучинского, Фиялкина и Борькина с Архипом Фаддеевичем и Талантином – составляющей композиционный стержень произведения.
Первая реплика в фельетоне, задающая тон вышеназванному разговору, завершается вопросом Архипа Фаддеевича к Талантину о его странствиях: «Скажите мне, что вы делали?», – на который тот отвечает: «Учился!». Когда же его спрашивают: «Разве надобно учиться, чтоб быть поэтом?», – Талантин неожиданно говорит: «Точно так, как надобно учиться, чтоб быть музыкантом, скульптором, живописцем». И далее: «Талант есть способности души принимать впечатления и живо изображать оные: предмет, природа, а посредник между талантом и предметом – наука».
Последняя фраза заставляет Лентяева, Неучинского, Фиялкина и Борькина пуститься в рассуждения о том, что же «требуется от русского поэта», дабы его мастерство достигло совершенства. Все это время Талантин почти не упоминается в тексте. Лишь в самом конце фельетона он заявляет о том, что же именно должен предпринять начинающий автор для своего блага: «Не худо также познакомиться с новыми путешественниками по Индии, Персии, Бразилии, Северной Америке и островам Южного океана. Это освежит ваше воображение и породит новые идеи о природе и человеке».
Итак, с одной стороны, «воображение», а с другой – «новые идеи о природе и человеке». Если прообразом Талантина действительно был Грибоедов, то приведенные слова должны отражать реальную позицию драматурга. Последний, как видно, полагал, что жанр литературного путешествия может иметь большое влияние как на эстетическое, так и на социально-философское развитие любого художника. А раз Грибоедов неизменно стремился к практическому освоению всего, «что хочешь изучить» теоретически, то и в странствии как таковом он должен был видеть реальную возможность приобрести соответствующий опыт. Из этого же следует, что, готовясь к поездке на Юг – незадолго после издания «Литературных призраков» – Грибоедов не мог преследовать лишь одной творческой цели.
Данный вывод косвенно подтверждается и самим автором «Горя от ума» Все в том же 1824 году он характеризует себя как человека «с ненасытностью души, с пламенной страстью к новым вымыслам, к новым познаниям, к перемене места и занятий, к людям и делам необыкновенным». Здесь Грибоедов более чем откровенен: литератор-дипломат прямо говорит, что помимо творчества в его жизни есть много других интересов.
Литература:
Минчик С. С. Грибоедов и Крым. Симферополь, 2011. С. 69–71.
Статья была напечатана всего через год после возвращения Грибоедова с Кавказа (и меньше чем за год до его поездки в Крым). Похоже, что именно поэтому Булгарин начал свое произведение так: «В наше общество попал нечаянно один истинный литератор, Г. Талантин, недавно прибывший в столицу из отдаленных стран, где он находился по службе; и он-то был причиною разговора, который я здесь помещаю». Данный фрагмент текста предшествует беседе Лентяева, Неучинского, Фиялкина и Борькина с Архипом Фаддеевичем и Талантином – составляющей композиционный стержень произведения.
Первая реплика в фельетоне, задающая тон вышеназванному разговору, завершается вопросом Архипа Фаддеевича к Талантину о его странствиях: «Скажите мне, что вы делали?», – на который тот отвечает: «Учился!». Когда же его спрашивают: «Разве надобно учиться, чтоб быть поэтом?», – Талантин неожиданно говорит: «Точно так, как надобно учиться, чтоб быть музыкантом, скульптором, живописцем». И далее: «Талант есть способности души принимать впечатления и живо изображать оные: предмет, природа, а посредник между талантом и предметом – наука».
Последняя фраза заставляет Лентяева, Неучинского, Фиялкина и Борькина пуститься в рассуждения о том, что же «требуется от русского поэта», дабы его мастерство достигло совершенства. Все это время Талантин почти не упоминается в тексте. Лишь в самом конце фельетона он заявляет о том, что же именно должен предпринять начинающий автор для своего блага: «Не худо также познакомиться с новыми путешественниками по Индии, Персии, Бразилии, Северной Америке и островам Южного океана. Это освежит ваше воображение и породит новые идеи о природе и человеке».
Итак, с одной стороны, «воображение», а с другой – «новые идеи о природе и человеке». Если прообразом Талантина действительно был Грибоедов, то приведенные слова должны отражать реальную позицию драматурга. Последний, как видно, полагал, что жанр литературного путешествия может иметь большое влияние как на эстетическое, так и на социально-философское развитие любого художника. А раз Грибоедов неизменно стремился к практическому освоению всего, «что хочешь изучить» теоретически, то и в странствии как таковом он должен был видеть реальную возможность приобрести соответствующий опыт. Из этого же следует, что, готовясь к поездке на Юг – незадолго после издания «Литературных призраков» – Грибоедов не мог преследовать лишь одной творческой цели.
Данный вывод косвенно подтверждается и самим автором «Горя от ума» Все в том же 1824 году он характеризует себя как человека «с ненасытностью души, с пламенной страстью к новым вымыслам, к новым познаниям, к перемене места и занятий, к людям и делам необыкновенным». Здесь Грибоедов более чем откровенен: литератор-дипломат прямо говорит, что помимо творчества в его жизни есть много других интересов.
Литература:
Минчик С. С. Грибоедов и Крым. Симферополь, 2011. С. 69–71.
Комментариев нет:
Отправить комментарий