25 марта родился граф Михаил Федорович Орлов (1788 – 1842) – русский генерал, герой войны 1812 года, общественный и политический деятель.
 |
| Михаил Федорович Орлов (из книги "Капитуляция Парижа"). |
В советской науке генерала Орлова часто называли декабристом. Неудивительно, что его крымские письма считались ценным документом, позволявшим связать поездку Грибоедова на Юг с заговором 1825 года. Однако факты указывают на обратное.
Во-первых, то обстоятельство, что Орлов явно желал видеть Грибоедова, вовсе не предполагает взаимности со стороны последнего. Ведь если сначала генерал признавался, что «наконец разыскал» автора «Горя от ума», будто подчеркивая свою заинтересованность в их встрече, то спустя всего несколько дней вынужден был сообщить, что «путешествовал совсем один».
Во-вторых, не совсем понятна и та роль, которую сыграл Орлов в подготовке мятежа 1825 года.
Академику М. В. Нечкиной по существу пришлось заключить, что после своей отставки в 1823 году командарм по сути отошел от деятельности тайных обществ. К этому же выводу пришел и крупный исследователь С. Я. Боровой, изучивший деятельность Орлова накануне 14 декабря 1825 года.
Причастность графа к подготовке восстания также не была доказана и Следственным комитетом. По этой причине суд вынес следующее решение по делу Орлова: «… Отставить от службы с тем, чтобы впредь никуда не определять. По окончании же срока отправить в деревню, где и жить безвыездно». Хотя, например, сам царь Николай I и его брат Константин Павлович считали Орлова одним из главных зачинщиков антиправительственного мятежа.
Выходит, что к событиям на Сенатской площади легендарный генерал вряд ли имел прямое отношение – а значит и не был и собственно декабристом, каковым его традиционно считала наука.
Известно, что следователи по делу Орлова опирались на заявления Яна Осиповича Витта. Последний, выполняя секретные предписания государя Александра I, стремился проникнуть в тайну заговора и разоблачить всех его участников. В донесениях на имя царя генерал Витт утверждал, что тайные общества использовали Орлова, дабы «заразить и Черноморский флот».
В конце 1825 года начальник Главного штаба генерал И. И. Дибич также доносил, что командарм, «содействуя распространению тайного общества в армии, старался, но тщетно, заодно с сыновьями генерала Раевского, заразить Черноморский флот». Показательно отношение к приведенным словам одного из пионеров советского декабристоведения М. О. Гершензона. «Этот глупый донос основывался, без сомнения, на том, что летом 1825 года Орлов ездил в Крым с целью купить участок земли на Южном берегу», – писал ученый. В свете сказанного нельзя не обратить внимание и на высказывания издателя П. П. Свиньина, посетившего Крым в том же 1825 году и подтвердившего, что генерал действительно «купил несколько садов» неподалеку от приморской деревни Партенит.
Истинная роль Орлова в революционном движении России 20-х годов ХІХ века, несомненно, была одной из ключевых. Вместе с тем, приведенных аргументов достаточно, чтобы поставить вопрос о мере участия генерала в деятельности заговорщиков именно в канун мятежа 1825 года – и потому усомниться в политическом характере его встречи с Грибоедовым в Крыму.
Во-первых, то обстоятельство, что Орлов явно желал видеть Грибоедова, вовсе не предполагает взаимности со стороны последнего. Ведь если сначала генерал признавался, что «наконец разыскал» автора «Горя от ума», будто подчеркивая свою заинтересованность в их встрече, то спустя всего несколько дней вынужден был сообщить, что «путешествовал совсем один».
Во-вторых, не совсем понятна и та роль, которую сыграл Орлов в подготовке мятежа 1825 года.
Академику М. В. Нечкиной по существу пришлось заключить, что после своей отставки в 1823 году командарм по сути отошел от деятельности тайных обществ. К этому же выводу пришел и крупный исследователь С. Я. Боровой, изучивший деятельность Орлова накануне 14 декабря 1825 года.
Причастность графа к подготовке восстания также не была доказана и Следственным комитетом. По этой причине суд вынес следующее решение по делу Орлова: «… Отставить от службы с тем, чтобы впредь никуда не определять. По окончании же срока отправить в деревню, где и жить безвыездно». Хотя, например, сам царь Николай I и его брат Константин Павлович считали Орлова одним из главных зачинщиков антиправительственного мятежа.
Выходит, что к событиям на Сенатской площади легендарный генерал вряд ли имел прямое отношение – а значит и не был и собственно декабристом, каковым его традиционно считала наука.
Известно, что следователи по делу Орлова опирались на заявления Яна Осиповича Витта. Последний, выполняя секретные предписания государя Александра I, стремился проникнуть в тайну заговора и разоблачить всех его участников. В донесениях на имя царя генерал Витт утверждал, что тайные общества использовали Орлова, дабы «заразить и Черноморский флот».
В конце 1825 года начальник Главного штаба генерал И. И. Дибич также доносил, что командарм, «содействуя распространению тайного общества в армии, старался, но тщетно, заодно с сыновьями генерала Раевского, заразить Черноморский флот». Показательно отношение к приведенным словам одного из пионеров советского декабристоведения М. О. Гершензона. «Этот глупый донос основывался, без сомнения, на том, что летом 1825 года Орлов ездил в Крым с целью купить участок земли на Южном берегу», – писал ученый. В свете сказанного нельзя не обратить внимание и на высказывания издателя П. П. Свиньина, посетившего Крым в том же 1825 году и подтвердившего, что генерал действительно «купил несколько садов» неподалеку от приморской деревни Партенит.
Истинная роль Орлова в революционном движении России 20-х годов ХІХ века, несомненно, была одной из ключевых. Вместе с тем, приведенных аргументов достаточно, чтобы поставить вопрос о мере участия генерала в деятельности заговорщиков именно в канун мятежа 1825 года – и потому усомниться в политическом характере его встречи с Грибоедовым в Крыму.
Литература:
Минчик С. С. Грибоедов и Крым. Симферополь, 2011. С. 31, 32–33.
Минчик С. С. Грибоедов и Крым. Симферополь, 2011. С. 31, 32–33.
