Крым в творчестве Грибоедова-драматурга.

19 мая умер Владимир Мономах (1053–1125) – князь, полководец, автор литературных сочинений и мыслитель.

Владимир Мономах
(из книги "Великая Россия").

По восшествии на Великий престол Владимир Всеволодович много сделал для объединения Древней Руси. Неслучайно годы царствования Мономаха считаются периодом ее последнего усиления как единого государства.

Союз древнерусских княжеств укреплялся Владимиром II в военно-политических целях – для борьбы с половцами. Эта страница истории отразилась в творческих опытах А. С. Грибоедова периода его жизни на Юге.

О том, что Грибоедову принадлежал замысел трагедии, как-то связанной с русско-половецкими войнами, вспоминал один из его современников. А. Н. Муравьев был уверен, что, находясь в Крыму, лично слышал рассказ драматурга о сюжете этого произведения. «… Помню лишь сцену между половцами, позабыл ее название», – писал мемуарист. Видимо, здесь Муравьев подразумевал отрывок, известный как «Диалог половецких мужей» (либо «Серчак и Итляр» – по именам действующих лиц).

Данная сцена была впервые опубликована в журнале «Русское слово» через тридцать лет после гибели Грибоедова. Ее связь с впечатлениями автора от поездки на Юг заметили ещё составители первого академического издания ПССГ (1911–1917 гг.).

В науке преобладает мнение, что Грибоедов был создателем двух сочинений на древнерусскую тематику: о Крещении Руси и о татаро-монгольском иге. К тексту последнего ряд исследователей и относит сцену «Диалог …» – исходя из того, что половцы участвовали в борьбе русских князей с ордынцами.

Другие ученые настаивают на прямо противоположном. По их мнению, целесообразнее говорить о существовании замысла отдельной трагедии Грибое­дова, которая была посвящена домонгольскому периоду жизни русских и половцев.

Установлено, что в «Диалоге…» автор использовал «половецкие имена, принадлежавшие реальным историческим лицам» (ПССГ). Так, Сърджан упомянут в Галицко-волынской летописи в связи с описанием Кавказского похода Владимира II. По легенде последний будто бы «испил золотым шоломом (воду из) Дона, занявши всю их землю и прогнавши проклятых» (ГВЛ). Любопытно, как именно упоминается в средневековых источниках и князь Итлар. Если верить летописи, он пал жертвой заговора, одним из участ­ников которого считается все тот же Мономах.

Сказанное позволяет не только связывать «Диалог …» с героической «борьбой русских и половцев» (ПССГ) в целом. Приведенных фактов вполне достаточно и для более решительного вывода: Грибоедов разрабатывал замыслы не двух, а трех сочинений на древнерусскую тематику. И одно из них было посвящено эпохе Великого князя Владимира Мономаха.

Нет сомнений, что эти трагедии посвящались одним из важнейших страниц отечественной истории. Первая была связана с утверждением духовности и государственности у славян (при Владимире I), вторая – с утратой Русью территориальной целостности в пору половецких набегов (при Владимире II), третья – с татаро-монгольским нашествием. Поскольку же обозначенные периоды следовали один за другим, строгий порядок художественной и структурной организации могли приобрести и трагедии Грибоедова. В этом случае автор должен был задумывать их не просто в совокупности, а именно в системе – по существу объединяя в некий триптих о средневековом прошлом Руси.


Литература:
Минчик С. С. Грибоедов и Крым. Симферополь, 2011. С. 125–128.

А. С. Грибоедов и Хенрик Ржевуский на Юге.

В этот день родился Хенрик (Генрих) Ржевуский (1791–1866) – польский литератор и журналист, граф, общественный деятель.

Хенрик Ржевуский

(из книги "Henryk Rzewuski: Życie i poglądy").

До восстания в Польше 1830–1831 годов Ржевуский тесно общался со многими вольнодумцами. Одним из тех, кто считал его своим товарищем, был и поэт-революционер Адам Мицкевич. С последним граф сблизился в Одессе, куда ссыльный поляк был направлен для определения на службу.

По мнению некоторых ученых, Ржевуский разделял политические взгляды Мицкевича и потому содействовал его участию в заговоре тайных обществ. Конспиративной была и поездка обоих в Артек, где 29 июня 1825 года их вроде бы встретил А. С. Грибоедов.

Версия о контактах Грибоедова с польскими революционерами на Юге занимает особое место в науке. Её поддерживал целый ряд исследователей, заявлявших о причастности автора «Горя от ума» к тайным обществам и навязывавшим ему репутацию деятельного заговорщика

Между тем, факты говорят об обратном: Грибоедов вряд ли поддерживал идеи польских сепаратистов и, видимо, не общался с ними в Крыму. Косвенное подтверждение этому – сведения о лицах, составлявших окружение Мицкевича в 1825 году.

Если накануне Восстания декабристов Ржевуцкий придерживался свободолюбивых взглядов, почему впоследствии он прославился как «циничный пораженец, коллаборационист и предполагаемый агент цар­ского правительства в Варшаве» (Р. О. Якобсон)? Почему Мицкевич писал о нем: «… Ржевуский и ему по­добные в большей мере вероотступники, нежели Михаил Чайковский (Са­дык-паша), принявший мусульманство» (М. С. Живов)? Весьма примечательно, что пан Хенрик сравнивается бывшим товарищем с тем из своих соотечественников, в ком национал-патриоты видели «только ренегата» (РБС). По существу же Мицкевич прямо обвиняет Ржевуского в предательстве – значит, сомневается и в чистосердечности его поведения тогда, когда им будто бы разделялись идеи мятежников.

Ржевуский не был единственным, кто входил в окружение Мицкевична на Юге. В Одессе ссыльный поэт близко общался и с графиней Ка­ролиной Собаньской, супругой местного негоцианта. Считается, что в 1825 году эта женщина была не только любов­ницей генерала Я. О. Витта, преследовавшего заговорщиков, но и его тайной осведомительницей. И если верить более поздним высказываниям графини, во время «службы» на Витта ей все же удалось сделать «важные разоблачения» (М. А. Цявловский).

Интересно, что Каролина Собаньская приходилась старшей сестрой Хенрику Ржевускому. Значит, последний мог сознательно либо несознательно помогать ей в тайной деятельности – где, разумеется, требова­лось содействие только самых надежных людей. Не это ли содействие подразумевал Мицкевич, когда сравнивал бывшего друга с «ренегатом» Чайковским?

Искренность Ржевуского в 1825 году ставил под сомнение и советский полонист С. С. Ланда – в целом не отрицавший того, что на Юге Мицкевич все же мог быть причастен к деятельности заговорщиков. Ученый заявлял, что в отличие от ссыльного поэта, в молодости граф Хенрик «не отличался прогрессивными настроениями», а накануне восстания декабри­стов и вовсе – оказался связанным «с Виттом и со своей сестрой интересами полицей­ского сыска».

Работая на царское правительства, Ржевуский, надо полагать, следил за действиями Мицкевича и сообщал о них все, что становилось ему известно. Значит, и встреча обоих с Грибоедовым 29 июня 1825 года, имей она место в действительности, непременно бы отразилась на ходе следствия по делу о тайных обществах. Этого же, как известно, не произошло – во всяком случае, на допросах Грибоедова его свидание с Мицкевичем в Крыму даже не упоминалось.


Литература:
Минчик С. С. Грибоедов и Крым. – Симферополь, 2011. – С. 42–43 .